Телестерион [Сборник сюит] - Петр Киле

Меншиков ревниво выступает вперед.

Но мы о том еще переговорим.А князь ведь прав: мы празднество, пожалуй,В честь статуи богини учиним,Какого не бывало на Руси.

5

Летний сад. Со стороны Невы в галерее из двенадцати парных колонн высится статуя Венеры. Гости съезжаются на лодках и барках. На пристани восседает на бочках с вином Вакх; на широкой дощатой галерее вдоль аллеи, ведущей к Летнему дворцу, установлены столы с холодной закуской, и там царь с царицей приветствуют гостей.

Трубы, барабанный бой и пушечная пальба над Невой возвещают о начале празднества.

В а к х. Дорогие гости! Не проходите мимо. Господа хорошие, дамы благородные, гости заморские, мастеровые, люд городской и пришлый, в честь Венус по первой чарке вина всем без исключения! Кому по второй, по третьей, с тем я, возрадуясь, тоже выпью.

С т а р у х а (одна одетая на старинный московский лад). Ну, разве это не срам? Дожила! Однако налей мне, Вакх, да лучше анисовой.

В а к х. Слушаюсь, государыня-царевна! Есть и анисовая. Угощайтесь в честь богини Венус.

С т а р у х а. Эх! Затейлив царь, точно все молодененек.

А р х и е р е й. Ох, Господи, помилуй и спаси!

В а к х. Эй, батюшка, по второй?

А р х и е р е й. Давай! Гулять так гулять.

М у ж и к. Девкам ноги заголять.

М о л о д а я д е в у ш к а. Вакх! Я совсем не пью, уволь.

В а к х. Приголубь, голубушка, сделай милость. В честь Венус! Да ты из ее свиты, такая же ладная и пригожая.

Подходят два молодых человека.

П е р в ы й. В самом деле, Вакх! Ладная и пригожая, да с целыми руками.

В т о р о й. Прелесть! И лицом похожа на Венеру. А стать! А глаза! Я без вина пьян.

На лодках подъезжают ряженые, изображающие богов, нимф и сатиров, во главе с Нептуном седовласым. У статуи Венеры является герольд с жезлом в сопровождении двух трубачей и трех юных женщин с атрибутами муз.

             Г е р о л ь д       Небывалое доселе!       Царь на празднество сзывает       Знать и люд мастеровой,       В обозренье выставляет       Остов женщины нагой.   (Взмахивает жезлом.)        Боже правый, в самом деле?        Стыд и грех, а не кумир.   (Снова взмахивает жезлом.)        В честь Венеры, изваянья        Голой женщины из камня,        Царь затеял пышный пир.

Трубы и пушечная пальба.

        Православные в смятеньи.        Что за притча? Наважденье.        Пить вино-то всем велят.        Пушки над Невой палят.

Герольд со свитой удаляется вглубь сада; у статуи Венеры собираются гости, все смущенно веселы, особенно из молодых и юных; среди них Доменико Трезини и Толстой.

              Т о л с т о йЯ в Риме иль Неаполе? Где я?Или в Афинах средь развалин храма,Что высится над морем голубым,Красою величавою сияя?Иль это сон, мои воспоминаньяО странствиях по странам и столетьям?Опасным, гибельным, но зов царяВновь к жизни возвращал меня, в отчизну,Преображенную, как светом день,Что в вечных сумерках едва мерцал, —Блистающий, весенний, точно ныне.

             К н я г и н яОна такая же, как мы, совсем,Как в молодости женщина нагая.Не скажешь, что богиня красотыИли любви, — не знаю, в чем тут диво?

     М о л о д о й  ч е л о в е кВы сами диво красоты, княгиня!

             К н я г и н яВ чем слава статуи или богини?

             Т р е з и н иСтоит без всякого смущенья. ПослеКупанья в море, взгляд бросая в даль,И в обнаженности ее не стыдТаится и не таинство желаний,А явлена божественность сама.Вот высшее создание искусства.

Между тем темнеет, и на Неве возгораются огни с разнообразной символикой и фейерверк.

В аллеях Летнего сада. Белая ночь. Гости и ряженые. Герольд и три юные женщины.

            1-я  ж е н щ и н а      Мы ныне музы, я надеюсь.

            2-я  ж е н щ и н а      Нас принимают за богинь.

            3-я  ж е н щ и н а      Нас принимают за служанок,      Блестящих самых и красивых,      И нам царица удивилась.

            2-я  ж е н щ и н а      За нами послан камергер      Прознать, кто мы, и опоить.

            1-я  ж е н щ и н а      Чтобы затем слегка ославить —      За красоту.

            3-я  ж е н щ и н а                              Ну, хорошо.       Прознаем, что с ним будет вскоре,       Уж очень он любим царицей.

Юные женщины оборачиваются, и перед ними невольно останавливается камергер Монс.

                    М о н сКрасавицы! Я знаю вас, конечно.         Уж если вы не из богинь,         То, верно, из княгинь.

                1-я  ж е н щ и н а          Как жизнь твоя идет беспечно,              В амурах и делах…

                2-я  ж е н щ и н а          Да сердце гложет страх.

                3-я  ж е н щ и н а          Но власть влечет и злато тоже,          И мешкать здесь тебе негоже,          Как вору, что всегда-то гол, —               Кинь голову — на кол.

Монс в страхе убегает.

                   Г е р о л ь д           Какой несете вы здесь вздор!           Вы, что, сивиллы или музы?

                  1-я  ж е н щ и н а           Фортуной вознесенный вор.

                  2-я  ж е н щ и н а           Герольд! Иль ты забыл слова?           Как ночь светла! Без волшебства           Такое таинство в природе           Ведь не бывает; в этом роде           Твои слова здесь прозвучат           И чрез столетья пролетят.

Герольд не без опаски углубляется до конца таинственной в ночи аллеи и вдруг вздрагивает.

                      Г е р о л ь д           Там, в саду, в конце аллеи           Бог Амур, в ночи смелея,           С пьедестала вдруг взлетел,           С фонарем и пуком стрел.           Видит мать он не без страха.           Целомудренно светла,           Вся она во власти Вакха           И мечтательного сна.           Из Афин увезена,           В Риме сброшена в канаву;           Вновь отрыта, как на славу,           Пробудилась вдруг она.           Не стрела ль ее коснулась?           И, весельем возгоря,           Беззаботно улыбнулась           Над потехами царя.

— Сын мой! — молвила. — Откуда?           Я спала, спала любовь.           Сотворил не ты ли чудо —           Воскрешение богов?           — С рощ далеких Геликона           Снова лира Аполлона…           Приглашен и он на пир,           Что затеял на весь мир           Царь, строитель и кузнец, —           Сын сказал, — как мой отец.           — Здесь и Марс в большом фаворе, —           Рассмеялась мать, как в горе.           — Но любим здесь бог морей,           Царь — строитель кораблей.           И тебя призвал, царица           Сладких таинств и мечты,           Чтоб возвысилась столица           Ликом вечной красоты.

На дощатой галерее у Летнего дворца заиграл оркестр, и ряженые закружились в хороводе; к ним присоединяется и публика, в разгаре веселья и царь с царицей; хороводу тесно, и он растекается по аллеям.

               Х о р  ж е н ш и н          Как лед уходит по Неве,          Сияя в чистой синеве                 И вод, и неба,          Под звон кифары Феба          Несется пестрый хоровод          По саду на просторе,          И выступает дивный грот          В ракушках весь, как в море                  Жилище нереид;           И здесь же рядом шар стоит,           Готторпский глобус превеликий,           Весьма к тому же многоликий,           Со звездным небом изнутри,                 С круговращением Земли.

                       Г е р о л ь д               Кто несется в хороводе,               Ростом высясь, со всех ног,               Свой средь знати и в народе,               Средь богов, ну, точно бог?               Да бежит-то он с царицей,               А за ними вереницей               Знать и люд мастеровой,               С кем трудился царь на верфи               И вступал с врагами в бой               За отечество и веру, —               Всех он ныне и созвал               На веселый карнавал.

Царь, проводив запыхавшуюся царицу до входа в грот, подходит к герольду с его свитой. Оркестр замирает, и хоровод, растекаясь по аллеям, распадается.